ISRAPDA

Перевод колонки Яира Лапида, опубликованной в Едиот Ахронот 30 января 2009 года.
Я сионист.
Я верю в то, что в Эрец Исраэль восстал еврейский народ, хотя и с опозданием.
Если бы он послушался будильника, не было бы Катастрофы и мой покойный дедушка,
тот, в честь которого я ношу свое имя, успел бы станцевать с моей бабушкой последний
вальс на берегу Яркона.
Я сионист.
Иврит - тот язык, на котором я благодарю Всевышнего, и ругаюсь на светофоре.
Зануда, который называет меня "aхи" [братишка], действительно является моим братом.
Танах включает в себя не только мою историю, но и географию: царь Саул искал ослиц
под трассой номер 443, пророк Йона поднялся на корабль в яффском порту, недалеко
от ресторана Маргарет Таяр, а балкон, с которого Давид подсматривал за Вирсавией,
наверняка купил какой-нибудь олигарх.
Я сионист.
В первый раз, когда я увидел своего сына в форме Цахаля, я заплакал. Я уже
двадцать лет не пропускаю зажигание факелов на День Независимости, и хотя
мой телевизор корейского происхождения, я научил его болеть за нашу сборную.
Я сионист.
Я верю в наше право на эту землю. У людей, которые на протяжении истории испытывали несправедливые гонения, есть право на свою страну плюс Ф-16
(подарок от производителя). Мне больно от любого проявления антисемитизма
от Лондона до Бомбея, но в глубине души я думаю, что евреи, которые выбрали
жить за границей, не понимают что-то очень базисное про этот мир.
Государство Израиль было построено не для того, чтобы антисемитизм исчез,
а для того, чтобы мы могли послать антисемитов подальше.
Я сионист.
В меня стреляли в Ливане, в Кирьят-Шмоне катюша упала всего в нескольких
метрах от меня, ракеты падали возле моего дома во время операции "Буря в пустыне", я был в Сдероте, когда там звучала сирена, мои дети сидели в
убежище, еще не умея выговаривать свое имя, прижимаясь к бабушке,приехавшей сюда из Польши, спасаясь от смерти, но тем не менее я всегда чувствовал себя
счастливчиком из-за того, что живу тут, и в любом другом месте мне не так хорошо.
Я сионист.
Я считаю, что любой человек, живущий здесь, должен служить в армии, платить налоги,
голосовать на выборах и знать наизусть слова хотя бы одной песни Шалома Ханоха.
Я считаю, что государство Израиль это не только место, но и идея, и я всем сердцем верю в три дополнительные заповеди,
выгравированные на стене музея Катастрофы в Вашингтоне : "Не сотрудничай со злом, не стой в стороне, не будь жертвой".
Я сионист.
Я уже лежал на спине в Ватикане, восхищаясь росписью Сикстинской капеллы,
я купил открытку в Нотр-Даме в Париже, и на меня произвел глубокое впечатление
миниатюрный изумрудный Будда в королевским храме в Банкоке. Но я все еще верю,
что Тель-Авив более занятное место, Красное море более зеленое, и туннели
Стены Плача дарят намного более духовное переживание.
Да, я не объективен, но я также не объективен по отношению к своей жене и детям.
Я сионист.
Я человек будущего, также проживающий и свое прошлое. В моей родословной
можно найти Моисея, Иисуса, Рамбама, Зигмунда Фрейда, Карла Маркса,
Альберта Эйнштейна, Вуди Аллена, Боби Фишера, Франца Кафку, Герцеля и
Бен-Гуриона. Я часть крошечного преследуемого меньшинства, которое повлияло
на мир более всех других народов. В то время , когда другие вкладывали свою
энергию в кровь и огонь, мы ее вкладывали в мозги.
Я сионист.
Иногда я смотрю вокруг себя, и наполняюсь гордостью. Потому что я живу лучше
миллиарда индийцев, лучше 1.3 миллиарда китайцев, лучше, чем все африканцы
вместе взятые , лучше чем 250 миллионов индонезийцев, лучше таиландцев,
филлипинцев, русских, украинцев и лучше всего арабского мира, исключая султана
Брунея. Я живу в стране, находящейся в блокаде, в которой нет никаких природных
ресурсов, и несмотря на это в ней всегда работают светофоры, компьютеры
безлимитно подключены к интернету, и если я забуду тебя, Иерусалим, пусть
отсохнет моя правая рука, но забудьте о том, чтобы найти в нем стоянку.
Я сионист.
Быть сионистом так же естественно для меня, как быть мужем, отцом и сыном.
Люди, которые утверждают, что только они представляют "истинный сионизм",
смешны в моих глазах. Мой сионизм не измеряется величиной ермолки, кварталом ,
в котором я живу, или партией, за которую я голосую. Мой сионизм родился намного
раньше меня , на заснеженной улице будапештского гетто, на которой стоял мой
отец, напрасно пытавшийся понять, почему весь мир хочет его убить.
Я сионист.
Каждый раз, когда гибнет невинная жертва, я склоняю голову, так как когда-то я сам
был невинной жертвой. У меня нет никакого желания, и никакого намерения,
перенимать моральные стандарты моих врагов. Я не хочу быть подобным им.
Я не живу с мечом, а только держу его под подушкой.
Я сионист.
У меня есть не только право отцов, но и обязанности сыновей. Люди,
построившие эту страну, жили и действовали в условиях намного более худших,
чем те, в которых живу я, и тем не менее они не удовлятворялись лишь выживанием.
Они также пытались сотворить лучшую страну, более умную, человечную и гуманистичную.
Они были готовы умереть ради этой цели, я стараюсь жить для нее.