КАК Я ПРОСЛАВИЛСЯ В АМЕРИКАНСКОЙ СЛАВИСТИКЕ
>> Рассказ
>>
>> По приезде в Америку мне пришлось около года читать курс лекций о
писательском мастерстве на английской кафедре в одном техасском университете.
В первый же день, когда я шел по коридору, меня остановил симпатичный пожилой
человек, как оказалось, профессор славянской кафедры, лингвист:
>> - Очень кстати вы у нас появились, коллега! - Стивен Кларк широко улыбался.
- Так сказать, представитель великой русской культуры, единственный
натуральный тут. Мы-то все учили язык в колледжах, даже русских преподавателей
не было, а в Советский Союз нас пускают с трудом. Железный занавес тормозит
развитие лингвистики. Сейчас я исследую некоторые аспекты лексики в вашей
стране. Можно задать вопрос носителю языка?
>> - Разумеется.
>> Вынув блокнот, Кларк перелистнул несколько страниц, упер палец.
>> - Вот, проблема инверсии... Ведь грамотно сказать: "Я ел уху". Не так ли?
То есть "Я ел рыбный суп". Почему русские меняют порядок слов и говорят: "Я
уху ел"? И почему слова уху и ел иногда пишутся слитно?
>> Не без трудностей уловил Стивен разницу между уху ел и охуел. Он тщательно
записал в блокнот объяснения.
>> - Богатейший язык! Кстати, а что значит хуярыть?
>> Пришлось, насколько возможно, перевести.
>> - Боже мой! - обрадовался он. - То же, что трудиться*. Так просто... А мы
тут на заседании кафедры ломали голову. Значит хуярыть - глагол. От какого
слова?
>> - От общеизвестного.
>> - Ах да, конечно... Русская классика. Какое гибкое слово! А женщины могут
хуярыть или у них свой термин? Тоже могут? Все русские вкладывают в труд свою
сексуальную страсть. Такова и будет моя новая гипотеза. Хуярыть - глагол
несовершенного вида, не так ли?
>> - Конечно, но с приставкой "от" будет совершенный.
>> - Отхуярыть? Потрясающе!. Я - отхуяру, ты - от...
>> - На конце ю...
>> - О!
>> Стивен понимающе кивнул, опять сделал пометку в записной книжке и спрятал
ее в карман. Довольный, он долго тряс мою руку.
>> - Блистательно! Ваша консультация бесценна. Иду в класс, отхуярую лекцию.
>> Закрутились университетские дела, новых знакомств уйма и любознательный
коллега был забыт. Однако, через несколько дней Кларк окликнул меня в очереди
на почте. Он обрадовался, будто мы не виделись вечность, стал расспрашивать,
как устроилась семья.
>> - Кстати, - он вытащил блокнот, - случайно не слышали такого слова - ебырь?
>> - Слыхал, - смутился я - не от слова, а потому что выкрикнуто оно на весь
зал.
>> К счастью, не он один, но все вокруг, стоящие в очереди и служащие на почте
в этой техасской глубинке, не знали этого слова. Но услышали бы английский
эквивалент, произнеси я его. Поэтому инстинктивно я перешел на шепот. Его лицо
сияло.
>> - По-русски гораздо красивее звучит! Вы меня поражаете эрудицией.
>> Подумал, что Стивен иронизирует, а он продолжал:
>> - Ваша экспертиза безупречна. У всех нас русский искусственный, бывают
заминки. Очень-очень рад дружбе с вами!
>> Подошла моя очередь, и надо было запихивать в окошко конверты.
>> В суете дней я забыл нового друга, но вскоре он напомнил о себе. На
славянской кафедре шел мой доклад о белых пятнах в советском
литературоведении. Десять минут оставил на вопросы.
>> - Вопрос вот какой, - поднялся Стивен, - {Цензура} твою мать?
>> - В каком смысле? - слегка растерялся я от неожиданности, ибо это не
вытекало из предмета лекции.
>> В зале кто-то хихикнул, видимо, среди аспирантов нашлась русскоязычная
душа.
>> - А как же вы объясните наличие параллельного выражения ёб твою мать?
Откуда взялась краткая форма ёб вместо ебатъ! Я разрабатываю гипотезу:
сокращение необходимо русским для быстроты перехода непосредственно к акции...
>> - Возможно, - сказал я, чтобы что-нибудь сказать.
>> - И еще проблема, - продолжил Стивен. - В чем суть процесса о..изденения?
>> Тут вмешался председатель:
>> - Вопросы по лингвистике несомненно важны, - сказал он, - но уводят в
сторону от литературного критицизма - объявленной темы нашего заседания.
>> Кларк поймал меня на выходе:
>> - Они все оп..зденевели. Я правильно употребляю, не так ли? И уже широко
использую ваши слова в классе. Заметен энтузиазм тех студентов, которые раньше
скучали на лекциях. Кстати, я сообщил о вас в Оклахому, одной коллеге, ее
зовут Глория Хартман. Профессор Хартман хуярует монографию об освобождении
русской женской речи от контроля мужчин, тормозящих эмансипацию. Надеюсь, не
откажете ей в консультации?
>> Глория позвонила по телефону и упорно говорила по-русски.
>> - Мне же не с кем практиковаться по хорошему русскому языку, - призналась
она. - Мой Ху...чик ничего не понимает.
>> - Кто?
>> - Так я ласкательно зову мой муж. Он по русскому языку ни хуя...
>> Надеюсь, я правильно употребляю ваш х..й?
>> - А чем ваш муж занимается?
>> - Он профессор ебаной американской экономики. А я недавно ходила в Россию
заниматься проституцией.
>> - В каком смысле?
>> - В прямом. Тема у моей новая книга: "Усиление эксплуатации московских
проституток в период гласности и перестройки и их протест через русский
лексикон".
>> - Был протест?!
>> - Еще какой! И у меня вопросов до хуя.
>> - Видите ли, Глория, сам-то я проституцией не занимался. Вряд ли буду
полезен.
>> - Будет вам п..здеть! Стивен говорит, что лучше вас он никого не знает.
>> Глория звонила мне регулярно раз или два в неделю. Я надеялся, что она
разорится на телефонных звонках, и тогда я отдохну. Но этим не пахло.
>> Потом раздался звонок из Вашингтона. Меня пригласили в Госдепартамент
прочитать лекцию о современной советской культуре. Билет на самолет прислали
по почте. Ночью я прилетел в ближний Вашингтонский аэропорт, поспал два часа в
забронированном для меня отеле, а утром за мной заехал мужчина в годах, слегка
отечный, организатор лекции, и повез на завтрак. Хорошо бы узнать, что за
аудитория меня ждет, но хозяин предпочитал рассказывать старые русские
анекдоты, сам смеялся и на мои вопросы не отвечал. В аудитории оказалось
человек около пятидесяти лиц обеих полов, большей частью молодежь. Все одеты с
иголочки. Организатор представил меня. Он добавил:
>> - Вы разъезжаетесь в посольства пятнадцати новых государств, в которых
русский язык еще долго будет основным средством общения. Профессор Глория
Хартман, которую вы все помните, рекомендовала этого эксперта в интересующей
нас реальной области. Для успешной работы вы все должны понимать, куда вас
посылают на переговорах. Он обратился ко мне:
>> - Вот тут сзади поставлена для вас доска. Просим все выражения записывать.
Кроме того, мы пишем на пленку правильное произношение для лингафонного
кабинета, чтобы все присутствующие могли потренироваться в русском мате за
оставшиеся до отъезда недели. Леди и джентльмены, прошу въебывать!
>> Так потекла моя новая жизнь, и устанавливались научные контакты. Лучше бы
они выписали уголовника из Бутырки, чтобы учил их говорить по фене.
>> Месяц спустя я сидел в университетской библиотеке, когда подошел сияющий
Стивен Кларк, неся подмышкой тяжелый пакет.
>> - Это вам подарок!
>> Он подождал, пока я разверну сверток, выну книгу, и тут же сделал
дарственную надпись на титульном листе словами, которыми все авторы
надписывают свои книги. Книга сияла. Она была шикарно издана престижным
академическим издательством: в яркой сине-красной суперобложке - коллаж с
портретами русских классиков. "Нью-Йорк-Торонто-Лондон-Токио" - красовалось на
титуле. Стивен ушел. Я погасил проектор, в котором читал микрофиши, стал
листать книгу и вдруг натолкнулся на свое имя: "Экстаз в русской
психофизиологической традиции называется охуением". Ниже следовала сноска:
"Приношу глубокую благодарность моему коллеге профессору Дружникову за
разъяснение значения этого важного для русской культуры слова".
>> Я стал листать с интересом.
>> "Термин ёбырь можно считать существенным для неофициальной положительной
характеристики русского человека". В сноске внизу страницы я прочитал: "Это
наблюдение помог мне сделать эксперт в этой области Юрий Дружников".
>> "Для обеспечения сексуальной мобильности русский народ трансформирует
правильные грамматические конструкции {Цензура} мою мать, {Цензура} твою мать, {Цензура}
его мать, {Цензура} ее мать, а также {Цензура} нашу, вашу и их мать в почти
аббревиатурную форму ёбмою (твою, его, ее, нашу, вашу и их) мать", В сноске
было написано; "Благодарю моего коллегу Дружникова за одобрение моей гипотезы
по поводу семантики симплифицированной формы ёб".
>> В книге я насчитал двадцать семь сносок со своим именем, возле которого
стояли, помимо названных выше, слова: б..я, курва, оп..зденеть, мандавошка,
п..здорванец и некоторые прочие, плюс все грамматические производные этих слов.
>> Минут через пятнадцать Стивен вернулся, спросил:
>> - Ну, как мое исследование?
>> - Несомненно, очень ценный вклад в лингвистику.
>> - А знаете, в издательстве оказалась консервативная редакторша, немного
помнившая русский; у нее бабушка была из Минска. Язык редакторша совсем
забыла, но ваши слова помнила с детства.
>> - Не мои, а фольклорные, - уточнил я.
>> - Не в этом дело! Она просила меня эти слова заменить на более принятые в
американском лексиконе.
>> - Честно говоря, в этом был резон...
>> - "Но ведь это же посягательство на академическую свободу! - сказал я ей. -
Цензура!" Тогда она попросила ссылки на иностранный источник.
>> Тут я согласился... Поэтому в тезаурус введен раздел "Первоисточники
толкования русских терминов". Вот тут...
>> Полистав страницы, он упер палец. Глаза мои побежали по строчкам:
>> Б..ядища - профессор Юрий Дружников (Италия)
>> б..ядун - см. ёбырь
>> ёбырь - профессор Дружников (Италия)
>> ёб мою (твою, его, ее, нашу, вашу, их} мать - профессор Дружников (Италия)
>> п..здюк - профессор Дружников (Италия)
>> хуище - см. х..й
>> х..й - общеупотребительное в Советском Союзе и Италии
>> хуярыть, выхуярыть, дохуярыть, захуярыть, изхуярыть, отхуярыть,
>> перехурыть, прихуярыть, ухуярыть - профессор Дружников (Италия)
>> И так далее. Все мои авторские права были соблюдены. Но с каких-таких пор
они стали вдруг моими? Ведь это все - народное достояние! Будь я таможенником,
вообще бы не дозволял это к вывозу,
>> - А почему источник - Италия? - мягко, чтобы не обидеть, спросил я Кларка.
>> Он вдруг перешел на русский, как оказалось, довольно хороший.
>> - Видите ли, я стараюсь быть пунктуально точным во всех мелочах. Это же
академическое исследование, ебёна мать! То, что это русский лексикон, и
мудоёбу понятно. Но вы меня информировали, что в процессе эмиграции о..изденели
в этой ёбаной Италии и только потом прилетели в США. Тут, б..я, принципиально
важно, как и куда раскрепощенная от тоталитарной идеологии русская лексика
перетекается через границы. Я получил от университета гранд и летал в Рим,
чтобы проверить мои предположения. В процессе исследования гипотеза полностью
подтвердилась: в Риме таксисты понимали все данные термины. Я сделал четыреста
магнитофонных записей. Но вы остаетесь для нас основным родником!
>> - Право же, - смутился я, - это преувеличение...
>> - Напротив! Вот, смотрите: в предисловии я пишу, что без вашей ценной
помощи книга х..й бы состоялась.
>> Вот. оказывается, что... Значит, еще и в предисловии?! Листая книгу, это я
пропустил...
>> - Благодарствую! - я пожал его мужественную руку, окрепшую в борьбе за
свободу русского слова в консервативной Америке. Кларк похлопал меня по плечу.
>> - Хули тут благодарить? Это мы признательны вам, нашему главному эксперту.
Мы с коллегой Глорией Хартман начинает кампанию за обогащение экспрессивными
русскими средствами закостенелого американского языка. Пускай и в Америке
хуяруют и п..здяруют. Кстати, кафедра уже утвердила название, и, без лишней
скромности сообщу вам: можете считать меня основоположником новой науки -
ебеноматики. Тут и ваш реальный вклад в американскую славистику.